Мама – донор. Трансплантация костного мозга стала единственной возможностью спасти от рака крови 9-летнюю Марину из Буденновска

Два года назад семья Николич из Буденновска пережила большое испытание. Острым миелоидным лейкозом заболела старшая дочка – 9-летняя Марина.

– По большому счету никаких симптомов не было. Здоровый, жизнерадостный ребенок. Только у Марины воспалились десна, – рассказывает мама девочки Виктория Николич. – Пошли к стоматологу, выписали нам антибиотики. Пропили, не помогло. Поехали к лору. Тот повел на консультацию к челюстно-лицевому хирургу. Назначил лечение. А через пять дней дочка затемпературила. Вижу, что-то не то. Глаза опухшие, десна припухлая. Сдали анализ крови. Оказалось, гемоглобин низкий, тромбоциты низкие. Удивительно, но при этом дочка была совершенно активной, ни упадка сил, ни потери веса. Даже не заподозрить ничего. Из Буденновска нас отправили на обследование в Ставрополь, здесь уже провели тщательное обследование и сказали нам о диагнозе. Острый миелоидный лейкоз. Врач меня вызвала и сказала, что при таком типе лейкоза выживаемость составляет 50-70 процентов. Это был шок.

Началось лечение. Марине был назначен курс химиотерапии.

– В больнице ко мне подошла медсестра и сказала: «Вам надо уезжать в какой-нибудь большой город, там больше возможностей для лечения», – рассказывает Виктория. – Наш лечащий доктор подала заявки по телемедицине в несколько онкоцентров страны. Откликнулся один НМИЦ онкологии им. Петрова. Вот так мы приехали в Петербург – в августе 2019 года.

Новая обстановка –стерильные боксы, медицинские процедуры – в первые дни пугала.

– Я сказала дочке, что это заболевание крови, оно лечится долго, как долгая ангина. Но мы все равно победим эту болезнь. Нас лечат хорошие доктора. Мы даже мысли не допускали, что что-то может пойти не так.

Специалисты НМИЦ приняли решение о пересадке костного мозга – аллогенной трансплантации, при которой клетки берут у донора и пересаживают пациенту. Лечебный эффект складывается из двух вещей: высокодозная химиотерапия и иммунологическая реакция, которая появляется в результате замены костного мозга пациента на донорский.

– Достигнуть стойкой ремиссии заболевания без проведения аллогенной трансплантации было невозможно, пересадка – это всегда вопрос спасения жизни, – рассказывает заведующая детским гематологическим отделением, врач-гематолог Юлия Геннадьевна Федюкова. – Лечебная программа предполагает проведение трансплантации в достаточно сжатые сроки. К примеру, в течение трех месяцев проводится химиотерапия, а на четвертый – трансплантация костного мозга. Времени на поиск доноров мало. Поэтому было принято решение, что донором для Марины станет ее мама. Такую трансплантацию называют гаплоидентичной, то есть от наполовину совместимых доноров: родителей, братьев и сестер. Гаплоидентичная трансплантация – сложная и дорогая медицинская технология.

Самый острый момент токсических осложнений выпадает на первые две-три недели.

– Трансплантация у Марины прошла с типичными осложнениями, – рассказывает Юлия Геннадьевна. – Есть пациенты, которые легко переносят эту процедуру, есть те, кто очень тяжело. У Марины осложнения были средне выражены – все они имеют общий характер при подобного рода трансплантациях. Это инфекционные осложнения — бактериальные и грибковые инфекции, на более позднем этапе обычно активируются вирусные инфекции. Это и реакция трасплантата против хозяина, то есть несмотря на иммуносупрессивную профилактику, возникает так или иначе иммунологический конфликт. Мы можем его контролировать. Потом, спустя время, вырабатывается толерантность между донорскими клетками и организмом. Но Марина очень терпеливо переносила лечение, не унывала. Это нам очень помогало. Даже маму успокаивала, когда та очень переживала и волновалась.

После лечения в НИМЦ девочка уже два года находится под наблюдением врачей, которые отмечают стойкую ремиссию заболевания после очень агрессивного лечения. По словам врачей, чем больше срок наблюдения ребенок продолжает находиться в ремиссии, тем меньше вероятность того, что болезнь вернется.

– Я была с Мариночкой неотлучно, около полугода мы провели в Центре. Дома, с мужем и бабушками, осталась младшая дочка, ей тогда было пять лет. После того, как мы уже вернулись, она меня даже какое-то время тетей называла, – говорит Виктория. – Но главным было для нас жизнь Марины. Во время лечения были очень непростые периоды, случился рецидив перед самой трансплантацией. Были срывы, но поддержка близких, вера в профессионализм врачей удерживали на плаву. День выписки мы не забудем никогда. Зашла Юлия Геннадьевна в палату и сказала, что пришли анализы, они хорошие и мы можем лететь домой. Это было необыкновенное счастье. Мы вышли из клиники, шел снег, и я подумала: «Боже мой, как жить хорошо».