«На моем пути выздоровления было много чудес». Петербурженка Наталья Васильева – о победе над раком легкого

Рак оборвал спокойное течение жизни Натальи Васильевой, когда ей было всего 36 лет. Диагноз прозвучал набатом –  агрессивный рак легкого, третья стадия. С того времени прошло восемь лет. Наталья не просто выжила, изменилась в корне сама ее жизнь, стала более радостной, наполненной смыслами, главный из которых – психологическая помощь людям, страдающих от тяжелого заболевания.

Первые симптомы

– Изначально я была здоровым ребенком, – рассказывает Наталья. – Я редко болела, и то совершенно несерьезно. Была здорова и чувствовала себя настолько хорошо, что хоть в космос отправляй. Всю жизнь вела активный образ жизни – не пила и не курила, и ни о каких болезнях даже не думала. Про онкологию я не знала ничего – ни родные, ни друзья, ни просто знакомые раком никогда не болели.

В 2015 году появились первые симптомы. Я начала ощущать, что как будто простудилась – началось легкое покашливание, поднялась температура.  Днем чувствовала себя очень хорошо. А к вечеру наступал резкий упадок сил, для меня это было странным, но я все списывала на усталость. Вскоре по ночам началось сильное потоотделение, приходилось переодеваться за ночь по три раза –  буквально состояние «хоть выжимай». Вот тут я уже пошла к терапевту. Врач отправил на рентген с подозрением на воспаление легких. Рентгеновский снимок показал образования в легком – подумали сначала, что это воспаление легких в серьезной форме. И тогда, смешно сейчас об этом вспоминать, это стало для меня ударом, я считала, что это самое страшное, что могло со мной произойти.

Диагноз

Но кромешный ужас поглотил меня, когда стали известны результаты дополнительных обследований. Вот тут прозвучало впервые слово «онкология». Я пошла на консультацию к онкологу, он отправил меня на КТ и биопсию… Вскоре прозвучал и окончательный диагноз. Рак легкого, агрессивная форма.

Я сама чувствовала, что опухоль развивается с очень большой скоростью. Состояние ухудшалось с каждым днем. Невероятная тяжесть во всем теле, постоянная усталость, усилился кашель, пот, постоянная, несбиваемая ничем температура.

Описать свое состояние тогда трудно. Все происходящее было настолько шокирующим, что земля уходила из-под ног. Огромную поддержку мне в тот момент (впрочем, и все последующие тоже) оказала моя семья – мама, муж, сестра. Они, в отличие от меня, не стали рыдать, а постоянно говорили, что все будет хорошо, даже шутили, чтобы не дать мне окончательно сдаться – а я уже была грани.

НМИЦ онкологии им. Петрова

В НМИЦ онкологии им. Н. Н. Петрова я приехала на консультацию, просто наугад выбрав его из списка онкологических учреждений Петербурга. Никаких рекомендаций, советов, звонков знакомым – ничего не было. Я записалась на прием к врачу-онкологу через колл-центр и приехала в поселок Песочный.

И вот тут меня судьба привела прямо в надежные руки профессора Евгения Владимировича Левченко, заведующего отделением торакальной онкологии НМИЦ онкологии им. Н. Н. Петрова.

Я уже тогда, сразу на первом приеме, первый раз видя этого доктора, поняла, что мне сильно повезло. Он сразу вник в мою историю болезни, я почувствовала его уверенность, настрой – «будем лечиться, будем бороться». Со мной был человек, который знал, что делать.

Дальнейшее  слилось в памяти в стремительный калейдоскоп событий. Прошла обследование уже в Центре, госпитализировали. Я знала, что у меня рак легкого, но в подробности не вникала – рак был единым словом для всего, я не делила эту болезнь на какие-то категории, не хотела ничего слышать, не искала информацию.

Рак был для меня приговором – окончательным. Я готовилась к скорой смерти. Каждый день был как последний.

Опухоль быстро развивалась. Было принято решение, что нужно оперировать. И это стало для меня еще одним испытанием. Молекулярно-генетический анализ показал, что у меня агрессивный рак нижней доли правого легкого 3 стадии  на фоне генетической ALK-мутации.  Опухоль удалили вместе с одним легким. Помогла в лечении не только успешно выполненная хирургическая операция, но и таргетная терапия – она теперь со мной на всю жизнь.

Я буду всю жизнь благодарна Евгению Владимировичу Левченко, моему лечащему врачу Евгению Николаевичу Слугину и всем врачам НМИЦ, так как все они работают в одной команде: хирурги, химиотерапевты, ученые-генетики, рентгенологи, медсестры… Все они каждый день борются за жизни людей.

Восстановление

После операции у меня пропал голос – говорила только шепотом, врачи объяснили, что произошли изменения на уровне голосовых связок, такие операции завязаны на трахею.

Но главная проблема –дикая слабость, было тяжело даже поднять ногу. Но в клинике были пациенты, которые испытывали страдания, несравнимые с моими, и они без паники и слез мужественно боролись с болезнью. Когда ты видишь вокруг себя людей, которым намного хуже, становится стыдно за свои стенания.

Я вышла на работу в офис. Я – 3D-дизайнер, работа творческая, мне нравилась. Но восстановление после удаления легкого было сложным. Мучил непроизвольный кашель, одышка, слабость. Начались побочные эффекты поддерживающей терапии.  В итоге уволилась – не хотела, чтобы меня жалели коллеги. Поэтому решила сменить профессиональную сферу, где меня никто не знает.

Реабилитация – долгий и сложный процесс. Каждый день – как будто  первый, все делаешь как в первый раз. Угнетала физическая слабость, а я любила бегать, петь. Рак ударил именно по этим точкам. Не могла просто дойти до магазина, все время делала остановки, искала лавочки. Не могла полноценно дышать. Сама стала делать дыхательную гимнастику, распевалась. Занималась каждый день. И через полгода уже появился ощутимый результат. Иду по-другому, дышу по-другому. Появился голос.

Новая жизнь

Вопросы «зачем и почему» отошли на второй-третий план, ведь чтобы найти ответ, нужно время. А в моменте это не узнать. Сейчас, оглядываясь назад, вижу все совсем иначе, время дает другой взгляд на случившееся, но сложно набраться терпения, смириться с теми событиями, которые происходят в жизни.

В итоге получаешь колоссальный опыт, кардинально переоценивая свою жизнь. Это огромная работа души, каждый проходит свои этапы, но тот, кто побывал на краю бездны, меняется кардинально, по-другому смотрит на жизненные проблемы. Я так же, как и многие, сетовала на жизнь, повседневные мелочи.

У меня не было ощущения, что кто-то сможет помочь, я не понимала, что может сказать психолог, какую волшебную фразу, которая прогонит съедающую изнутри даже не тревогу – страх.  Самые страшные моменты во время болезни – это не физическая боль, а когда ты остаешься один на один с самим собой. Это привело к тому, что я начала искать методы, чтобы психологически начать это правильно воспринимать. Слушала онлайн-лекции для студентов-абитуриентов психологических вузов, это меня отвлекло и выводило из заторможенного состояния. Очень помогла молитва высшим силам – это оказался сильнейший ресурс, осознание, что мы связаны с чем-то невидимым и находим в этом поддержку.

На моем пути выздоровления было много чудес. Одно из них – я начала слышать музыку. Я физически ощущала, как идет светлая энергия, начала писать песни. Раньше никогда не сочиняла стихи, а тем более песни. Это и есть что-то неподвластное разуму. Познакомилась с композиторами, родилось несколько композиций. Первая песня называлась «Ангел». Все само собой начало складываться, голос начал возвращаться, затем окончательно распелась.

Конечно, бывают моменты, когда ты откатываешься назад. Страх никуда не уходит, а когда становится хуже самочувствие, он только усиливается. Во время болезни люди переживают не столько за себя, сколько за детей, за родных, которые остаются в этом мире. Я тоже всегда думала про близких.

Человек с диагнозом постоянно думает, что на голову упадет кирпич. Когда человек понимает, что никто не в силах ему помочь, врачи ведь тоже люди, и бывают случаи, когда говорят, что все ресурсы исчерпаны. Что тогда, кому и во что верить? Осознание человеческого бессилия подталкивает человека уже обратиться к духовному миру как к последней инстанции. Тут и начинается внутренний диалог с высшей силой. Не все готовы к такому диалогу, некоторые уходят в черную дыру отчаяния. Конечно, поэтому им необходима психологическая поддержка.

Сейчас я дипломированный психолог, окончила Московский институт психологии. Занимаюсь экзистенциальной терапией – работаю с людьми, которые борются с тяжелыми заболеваниями.