Как понять, нужна ли онкологическому пациенту помощь психолога

Маргарита Валерьевна Вагайцева, кандидат психологических наук, медицинский психолог НМИЦ онкологии им. Н.Н.Петрова, директор Ассоциации онкопсихологов Северо-Западного региона рассказала, почему пациенты с онкологическими заболеваниями все еще редко обращаются за психологической помощью и как понять, что человеку нужна консультация онкопсихолога.

Психологическая помощь в ситуации онкологического заболевания сегодня достаточно развита. Еще 10–15 лет назад в Санкт-Петербурге специалистов, работающих в этой области, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Сегодня штатные онкопсихологи работают во всех ведущих медицинских учреждениях онкологического профиля. Они повышают квалификацию, вступают в Ассоциацию онкопсихологов. Однако нельзя сказать, что психологическая помощь в этой области носит массовый характер. Даже в стационарах часто можно наблюдать смущение и замешательство пациентов, которым врач назначил беседу с онкопсихологом.

Какие факторы затрудняют обращение за психологической помощью в ситуации онкологического заболевания?

Культура потребления психологической помощи в России находится в начальной стадии развития. Так сложилось исторически. Образ «советского человека», с одной стороны, был сильно идеализирован, а с другой – совершенно обесценивал человеческую личность. «Гвозди бы делать из этих людей. Крепче бы не было в мире гвоздей», как писал поэт Николай Тихонов в начала прошлого века. Какие уж тут нюансы индивидуального реагирования? Но поколения двадцати – сорокалетних людей уже в большей степени привержены основам психологической грамотности и чаще обращаются за поддержкой.

Также на принятие решения часто влияет ранее полученный негативный опыт взаимодействия со специалистами, неподготовленными в области онкопсихологии. Это формирует недоверие и к психологии в целом. Это тоже наследие нашего прошлого.

И все же, главным фактором-ограничителем остается привычка игнорировать эмоциональную сферу и обесценивать свое право живого эмоционального отклика на травмирующие события.

Чаще всего в работе я сталкиваюсь с требованием онкологического пациента к себе самому не испытывать чувства страха, тревоги, отчаяния и безнадежности. Они пугают, кажутся неуместными и опасными. Конечно, это не так. Сами по себе тревога и страх не являются угрозой. Они лишь сигнализируют о ней и помогают её преодолеть. На втором месте, по наблюдениям за людьми в ситуации болезни, оказываются состояния растерянности и беспомощности. Это совершенно нормально, но часто вызывает стыд у взрослых людей. Это заставляет «прятаться», уходить в себя. Таким образом, человек остается один на один с переживаниями, обусловленными травмирующей ситуацией. И снова возникает требование к себе – не испытывать чувства, которые принято считать негативными. Круг замыкается, ведь человек опять не обратился за помощью. Часто взрослые люди стремятся оградить своих близких от переживаний. Этому могут быть разные объяснения – от желания действительно их оградить до скрытой потребности избавить себя от их эмоциональной реакции на травмирующую ситуацию. И снова человек стремится опереться на себя, у него накапливаются чувства, которые он якобы не должен испытывать, ему опять становится стыдно об этом кому-нибудь рассказать. Он снова не обратился за помощью.

Еще один фактор-ограничитель – завышенные ожидания. Человек ждет чудо. Надеется, что произойдет нечто, кто-то сделает так, что этот ужас прекратится. И чем тут поможет психолог, если он не лечит рак? Какой смысл во всех этих разговорах, если чуда не произойдет? Единственное чудо в ситуации заболевания – прожить жизнь в измененных условиях с достоинством и не без удовольствия. И в этом правильно обученный психолог как раз может помочь.

И теперь о том, что обсуждать считается неприличным – деньги. Часто рассуждают так: почему я должен платить за какую-то ерунду, которая не лечит рак? Но помощь можно найти бесплатно или довольно дешево. Я бы вообще не рекомендовала обращаться к тем членам психологического сообщества, которые берут с онкологического пациента большую плату.

Обычно мы не хотим платить именно за то, что бессознательно обесцениваем. В данном случае – свое эмоциональное здоровье, поэтому не готовы тратить на него деньги. Рассуждают так: лучше буду терпеть и требовать от себя не испытывать «неправильные и вредные» переживания. А дальше по алгоритму – стыд, изоляция. И опять не обратились за помощью. Это похоже на то, как постсоветское поколение игнорирует кариес, доводя его до состояния пульпита. И это понятно. В нашем детстве его лечили бесплатно, но процесс был крайне болезненным и зачастую унизительным. Человек так устроен, что из травмирующего опыта бессознательно вытесняет ужас и оставляет хоть что-то положительное – в данном случае «бесплатно». Так формируется бессознательное ожидание-требование – мне должны бесплатно. Причина – ужас от унижения и боли, который непроизвольно вытесняется, а значит, мы носим в себе нечто «невысказанное страшное» и ожидаем, что кто-то нам это компенсирует. Требование или ожидание компенсации за ужас тоже нам свойственно исторически. Современные поколения постепенно вырабатывают понимание, что в трудной ситуации целесообразно запрашивать помощь. И чем раньше я обращусь за помощью, тем меньше ресурсов на это потрачу – физических, эмоциональных, финансовых.

Как понять, что мне нужна психологическая помощь?

Примерьте к себе следующие утверждения:

Если что-то из этого в большой степени или более трех пунктов в некоторой степени характеризуют ваше эмоциональное состояние или ваших близких людей, то обратитесь к специалистам в этой области – медицинским психологам.

Почти после каждой первой консультации я слышу слова: «Зачем я это терпел столько времени?» Психотерапия не лечит рак, но позволяет жить в изменившихся условиях более комфортно. Даже если вы столкнулись с онкологическим диагнозом.