«Абдоминальная, сосудистая, торакальная хирургия — многим молодым хирургам я бы посоветовал такую школу…»

Профессор Евгений Владимирович Левченко, заведующий хирургическим торакальным отделением НИИ онкологии им. Н.Н. Петрова – торакальный хирург с мировым именем. Про него говорят: «золотые руки», «хирург от Бога». Каким на самом деле был его путь в профессию, как складывалась его карьера — на эти вопросы без утайки нам отвечает профессор Е.В. Левченко.

Евгений Владимирович, Вы еще в детстве мечтали о медицине?

В детстве я всегда что-то мастерил, в 5-6 классе даже сшил себе рубашку. И на машинке шил, и вручную. Меня привлекала тонкая работа. Выжигал и занимался резьбой по дереву.

Стройотряд

После школы я поступил в строительный техникум. Занимался пулевой стрельбой. В армии служил в спортивной роте, даже выиграл первенство войск. В стрельбе для успеха важны два компонента – один технический (насколько ты технически готов), а другой психологический – насколько ты спокоен и можешь управлять своим самочувствием. Разволнуешься — уже не будет стрельбы, не будет результата.

Занятия стрельбой

Я начал интересоваться психологией, она меня очень привлекала. Мне это было настолько интересно, что я решил ею заниматься, поступать в медицинский институт.

А откуда Вы родом?

Я из Карачаево-Черкессии. Служил в Харьковской области. В армии меня оставляли на советский манер — заниматься профессиональным спортом.

В армии

Во времена СССР я был интересен для всех ВУЗов, я мог за них выступать на соревнованиях. Мой начальник физподготовки говорил – выбирай любой институт Харькова и считай, что ты там уже учишься. Просто будешь выступать и за нашу часть, и за тот институт. В советские времена это было принято, в нашей части числились члены олимпийской сборной, знаменитый силач Жаботинский. Такую же систему и мне предложили. Но предупредили, что любой ВУЗ, кроме медицинского, потому что у них уже был опыт – те, кто шли в медицинский, спорт бросали.

Как же Вы поступили в институт?

Я в спортроте целый год занимался, готовился – учил биологию, учил химию, литературу. И, несмотря на предупреждение, поступил в Ставропольский медицинский институт и отказался от спортивной карьеры
А когда на первом-втором курсе я стал ходить по разным кружкам — пришел в хирургию и понял, что это мое. Со второго курса я начал заниматься в кружках по хирургии. Сначала общая хирургия, госпитальная хирургия, и вот уже ординатура, аспирантура, досрочная защита кандидатской диссертации.

Ординатура

В ординатуре меня отдали в абдоминальную хирургию. Гнойная абдоминальная хирургия — это перитониты, гнойные панкреатиты. Это тяжелейшая хирургия. После первого года прихожу к зав. кафедрой и говорю: «Мне так нравится гнойная абдоминальная хирургия, оставьте меня здесь до окончания ординатуры». Нет, отвечает он. Ты пойдешь в сосудистую хирургию. На второй год ординатуры пошел в сосудистую хирургию. После ординатуры поступил в аспирантуру и говорю – хочу остаться в сосудистой хирургии. «Нет, ты пойдешь в торакальную хирургию».
Мой учитель Альберт Закирович Вафин специально бросал меня по всем специализациям. Но я очень ему благодарен сейчас, потому что совершенно уверенно себя чувствую в сосудистой хирургии. Я протезирую аорту, верхнюю полую вену, сосуды. А торакальная хирургия — это последнее и это мое. Хотя, хирургия пищевода для меня не табу. И печень – у меня кандидатская по эхинококкозу печени.
Школа, которую мне предложил мне мой учитель – абдоминальная, сосудистая, торакальная хирургия. Я бы многим молодым хирургам посоветовал пройти такую школу. С Альбертом Закировичем мы до сих пор общаемся. Я очень благодарен ему за его академичность, педантичность и всегда уважительный тон.

А как Вы пришли в онкологию?

Я защитил диссертацию и стал ассистентом кафедры, меня пригласили в онкологию. Я очень не хотел идти, понимая, что там возрастные пациенты, высокая летальность. Я не верил в хорошие прогнозы у онкологических больных. Не думал, что больные, прооперированные после опухоли легкого или средостения, могут жить. Оказалось, что все это возможно!

Обычная торакальная хирургия — это переломы ребер, разрыв трахеи, ушиб легкого. Травмы я прошел все. Ножевых ранений в сердце «наушивался» множество. А дальше – только в онкологию, это высшая ступенька для торакального хирурга. Реализовать себя в торакальной хирургии (это бронхопластика, ангиопластика, трахеобронхопластика), можно только в онкологии.

В Ставрополе Вы работали в онкологическом диспансере?

Да, я заведовал отделением в Ставропольском онкологическом диспансере. Будучи врачом-практиком, написал докторскую диссертацию с экспериментами на животных. По ночам писал, на кухне. Защитил в 2005 году. И сразу после этого меня пригласили в Петербург, в НИИ онкологии имени Н.Н. Петрова заведовать торакальным отделением.

Уникальные операции профессора Левченко

Выращивание трахеи

Аутотрансплантация трахеи пациентке с диагнозом рак трахеи

Биоинженерный протез, созданный по методике профессора Левченко, на 95% создан из тканей самой пациентки и только на 5% из инертного материала, используемого при хирургических операциях.
Биопротез был выращен в ткани грудной стенки больной, где новорожденная трахея зрела 6 месяцев. Каркасом для трахеи стала кость, выращенная из ее собственной надкостницы. В качестве субстрата для эпителия послужили стволовые клетки. Из эпителия и собственной слизистой пациентки создана внутренняя поверхность трахеи.
Операция по аутотрансплантации длилась 9 часов.

Операция по протезированию 5 шейных позвонков, пораженных метастазами

Операция выполнена совместно с профессором Д.А. Пташниковым. Она проводилась в два этапа: По их результатам позвонки были заменены специальной сетчатой титановой трубкой, заполненной костным цементом (протез тел позвонков).
Уникальность операции в совокупности сразу нескольких факторов – обширности (полное удаление пяти позвонков), локализации (шейный отдел позвоночника), и характере опухолевого процесса (не первичная опухоль, а метастаз).

Метод позволяет создать максимальную концентрацию цитостатиков -противоопухолевых химиопрепаратов, в отдельном органе – легких для уничтожения в нем множественных микрометастазов (до нескольких десятков). Таким образом, достигается максимально переносимая легкими концентрация препарата, при этом всем организмом такая доза не переносима. Для этого легкое отключается от общего кровообращения, создается собственное кровообращение.

За 10 лет профессор Левченко провел уже более 150 перфузий легких как взрослым, так и детям. Это самый большой опыт проведения подобных операций в мире и существенно больше, чем во всех европейских медицинских центрах, где эта методика применяется.