«Каждый пациент – это мир»

Виктор Алексеевич Кочнев – один из почетных докторов и практикующих хирургов НМИЦ онкологии им. Н.Н. Петрова. Ещё школьником, в далекие 1950-е, он понял, что станет врачом. Однажды Виктор Алексеевич попал на лекцию выдающегося онколога и гинеколога Александра Ивановича Сереброва. Кочнев тогда учился в седьмом классе, а профессор Серебров занимал должность директора НИИ онкологии Минздрава СССР. Жизнь любит совпадения: ведь, ещё учась в институте, именно с этим учреждением и свяжет свою судьбу сам Виктор Алексеевич.

‒ Мне было 13 лет, я жил в Ленинграде и знал, что буду врачом – вместе с одноклассником ездил в медицинскую академию, в больницу завода «Большевик», в прозекторскую. Когда поступил в Первый Ленинградский Медицинский институт, стал заниматься на кафедре патофизиологии. И однажды преподаватель, профессор Павлов, сказал: «Надо бы вам сделать доклад для студенческого научного общества, посвященный этиологии и патогенезу злокачественных новообразований». Я начал искать литературу, и мне порекомендовали обратиться в Институт онкологии. Там я познакомился с профессором Леоном Манусовичем Шабадом (советский онколог, один из создателей экспериментальной онкологии – прим. ред.). Он отметил, что это тема интересная, но он посвятил этому всю жизнь, а мы хотим доклад. Тем не менее, посоветовал книги. Доклад я сделал и с 1957 года стал ходить в этот институт – на консультативные приёмы, слушать лекции…

‒ Виктор Алексеевич, вас сразу больше заинтересовала хирургия?

‒ Естественно! На кафедре факультетской хирургии Первого медицинского института я работал санитаром, дежурил два раза в неделю ‒ по вторникам и субботам. В этой клинике на 4-м этаже жила Елизавета Семёновна Драчинская (хирург, профессор 1ЛМИ – прим. ред.). Она там жила, понимаете? Специализировалась на щитовидной железе. Я ассистировал на её операциях. А через некоторое время она заболела и лечилась у нас здесь, в Институте онкологии. Вот ведь как бывает. Я студентам говорю: «Когда вы приходите и изображаете что-то с больными, вы прежде всего помните: «сегодня ты, а завтра я».

‒ А когда Вам доверили место оператора? Помните свою самостоятельную первую операцию?

‒ Однажды ассистент на кафедре подумал, что я на курс старше. Когда привезли больного с приступом аппендицита, он позволил мне провести операцию от начала и до конца под местной анестезией, думая, что я третьекурсник. Хотя на самом деле я был на втором курсе лечебного факультета!

‒ Виктор Алексеевич, получается, после окончания института вы стали поступать в клиническую ординатуру НИИ онкологии?

‒ Я был уже на 6-м курсе, когда нас, 125 человек молодых людей, выстроили и зачитали приказ министра обороны СССР,  в котором говорилось, что по окончанию госэкзаменов мы призваны на службу в армию. И мы ушли. Надолго. Некоторые даже остались насовсем, но я не хотел – предпочел быть гражданским врачом.

‒ Что Вы говорили, чтобы вас уволили из армии?

‒ Письма писал министру обороны с просьбой об увольнении, потому как я хирург и занимаюсь онкологией, а хирург и так в любое время может быть призван в армию. Одним из аргументов стало письмо Ивана Петровича Павлова молодёжи, я его цитировал дословно. И вот руководитель 3-й части, майор, однажды достал приказ о моём увольнении и сказал: «Бумагомаратели армии не нужны. Иди»… Уже во время работы в Институте онкологии я принимал крайне ослабленного больного. Смотрю – лежит человек зеленоватого цвета, худой, гемоглобин 20! И тут я понимаю, что это тот самый майор…

‒ Значит, после увольнения вы, наконец, оказались в ординатуре…

‒ До этого я в Ленинградской области проработал почти два года в качестве хирурга. И каждый год подавал документы в ординатуру в Институт имени Н.Н. Петрова. Поступить получилось со второй попытки. Заведующей отделом кадров была худая женщина, перенесшая блокаду, очень правильная. Я просил её записать меня с 1 сентября, а она сказала: «Нет, вы пришли 4-го!». Так у меня в трудовой книжке и записано: «4 сентября 1961 года».

‒ К кому вы попали в ученики?

‒ Я целенаправленно поступал в клиническую ординатуру во второе хирургическое отделение к Александру Ивановичу Ракову. Тогда оно располагалось на Березовой аллее, дом 5. Мы занимались абсолютно всеми локализациями: и желудком, и прямой кишкой, и лёгкими, и всем остальным…

‒ Работы, значит, было очень много.

‒ Когда я приехал сюда, был допущен в операционную с первого года, потому что уже имел опыт. Конечно, сначала ассистировал опытным хирургам ‒ Александру Ивановичу Ракову, Евдокии Александровне Чехариной и другим… Я считаю, что главное – не только оперировать, но и ассистировать, смотреть, как работают опытные хирурги, и много читать. Если ты занимаешься медициной, если ты врач, всё время необходимо учиться – другого выхода нет. Я до сих пор учусь, в том числе и у наших клинических ординаторов. Наверное, я тоже пытаюсь чему-то учить, но всё равно не переучу – у молодежи совсем другое отношение к жизни, времена изменились.

‒ Чему вы научились у звезд отечественной онкологии?

‒ Александр Иванович был славен тем, что очень большое внимание придавал принципам зональности и футлярности, для того чтобы убирать опухоль в пределах здоровых тканей. Это направление продолжили разрабатывать его ученики, в том числе и я. На кафедре оперативной хирургии ГИДУВа я изучал фасциальные футляры верхней и нижней конечностей, грудного и плечевого пояса, что позволило усовершенствовать наиболее обширные оперативные вмешательства – межподвздошно-брюшные и межлопаточно-грудные ампутации или резекции.

‒ А потом вы вместе с учителем создавали новое отделение…

‒ Сначала в НИИ онкологии была хирургическая клиника, состоящая из трёх направлений: женское отделение, мужское отделение, гинекология. Постепенно сотрудники развивали учреждение, и после переезда института в пос. Песочный стали появляться новые, специализированные отделения. Так по инициативе Александра Ивановича Ракова открылось третье отделение общей онкологии, одним из направлений которого было изучение и лечение опухолей опорно-двигательного аппарата. Это кожа, кости, мягкие ткани. Отделение начало свою работу с 1964-1965 года, и его научными руководителями в разное время были Р.А. Мельников, Ю.В. Петров, В.И. Столяров, а обязанности заведующего со дня основания исполнял я.

‒ Как врач с большим опытом, скажите, можно ли всё-таки предотвратить рак?

‒ Профилактика – это самое главное. Если заметили какое-то подозрительное родимое пятно, то нужно вовремя его убрать, отправить на гистологическое исследование. Хотя бы раз в год показываться ЛОР-специалисту. Если раз в полгода женщина ходит на приём к гинекологу, то уже можно будет выявить заболевание на стадии in situ, т.е. на месте. И так далее. Есть, конечно, и скрытая симптоматика, но если уж появились предвестники, нужно вовремя провести диагностику.

‒ Как жить, если диагноз подтверждается?

‒ Жить всё равно надо! Надежду на излечение терять никогда не стоит. А что ещё делать?

‒ А бывают ли в практике «чудеса» ‒ когда тяжелый пациент полностью излечивается?

‒ Конечно, бывают. Но это не чудеса, а казуистика. Существует механизм самоизлечения. Наблюдаются случаи, когда пациенты при своевременно поставленном диагнозе и комплексном лечении живут ещё очень долго.

‒ Виктор Алексеевич, за 60 лет вам, наверное, встречалось множество интересных случаев!

‒ Каждый пациент – это мир. За каждым человеком стоит своя большая история. Но каждый случай заболевания – это личная трагедия и трагедия всех близких. Такие пациенты нуждаются в помощи и поддержке всего общества.

В этом году Виктор Алексеевич Кочнев стал претендентом на Национальную премию «МЫ БУДЕМ ЖИТЬ!» за вклад в дело спасения человеческих жизней и борьбу с онкологическими заболеваниями.

Проголосовать за почетного врача России можно по ссылке: https://www.ipu-onco.net/Golosovanie2019/nominant/kochnev

Фото: Мария Козлова