«Я сам заглядывал за край, за которым нет ничего. Поэтому я понимаю чувства пациентов». Легендарный профессор Георгий Георгиевич Прохоров – о возможностях криохирургии

Георгий Георгиевич Прохоров, врач-онколог, д.м.н., профессор, ведущий научный сотрудник и куратор направления «Криохирургия» в НМИЦ онкологии им. Н.Н. Петрова 47 лет свой жизни посвятил медицине. Уже в звании профессора начал новое для себя направление, собрав коллектив единомышленников и создав современное миниинвазивное криогенное оборудование. Сейчас профессор Прохоров помогает молодым врачам освоить необычный метод лечения – пункционную криодеструкция злокачественных опухолей. В этом году профессор Георгий Георгиевич Прохоров был номинирована на Всероссийскую премию «Будем жить!» в номинации «Легенда в онкологии» и стала ее победителем.

Выбор специальности

Специальность я себе не выбирал. Была только одна цель – медицина. Поворотов на этом пути было много: сначала физиология, потом анатомия, служба на Кавказе, экспериментальная и оперативная хирургия, клиническая хирургия, докторская диссертация, профессорское звание в Военно-медицинской академии. Мальчишкой из приуральского поселка об этом даже не мечтал, — уже вершина. Но нет, полковничьи погоны легли в шкаф рядом с погонами суворовца, и это было началом своего пути.

Первый опыт в криохирургии

1996 год – первый опыт применения зарубежного криохирургического оборудования при лечении крайне тяжелых онкологических пациентов в стенах больницы РАН. Энтузиазм и ошибки, осложнения, осознание собственной неподготовленности, проблески понимания проблемы и готовность учиться, начиная с ноля. Поездки в Италию, Америку, Францию, Китай позволили понять, что есть чему у них поучиться. И помощь в приобретении старья получить можно, но догнать — не получится. Просить помощи у «новых своих» – глупо. А смотреть в глаза своим пациентам – стыдно. С того и началась череда бесконечных проблем… Теплофизики сразу сказали – это невозможно, есть законы, очень тонкий инструмент не сможет обеспечить нужный поток холода, академик, советский физик Александр Иосифович Шальников, и тот остановился. Ну и что, физики тоже люди, могут ошибаться.

Редкое сочетание

Как-то мой учитель сказал мне: «Ты упрямый, но не тупой – редкое сочетание». Я обошел практически все технические кафедры, подходящие предприятия в Питере – ничего. В Москву, Ярославль, Рязань, Екатеринбург, Пермь – ничего. И опять в Питер – есть! Есть человек, который живет в своем цеху и делает тончайшие трубки. Есть человек, который сорок раз сказал: «Это невозможно», но все же соединил эти трубки вакуум-плотным лазерным швом. Был человек, который раскрыл тайны высокого вакуума, есть инженеры, которые с ноля вместе со мной изучили криогенную технику и придумали ранее никем не придуманное: сепаратор газожидкостного потока, центратор гидродинамического удара, вихревой центробежный теплообменник и многое, что не пришло в голову иностранным мастерам. Мы не пошли их путем, а вернулись к разработкам академика Шальникова и просто продолжили, начатое им дело. Разбросанные по всему городу люди в нерабочее время, на энтузиазме, проводили опытно-конструкторские работы, создавали оснастки, специальные приборы, станки. Четырнадцать предприятий выполняли наши заказы и просьбы. Иногда бесплатно или за символическую плату в размере моей пенсии. Первый аппарат получился почти сразу. Когда я его собирал в обычном цеху ко мне подошел рабочий и спросил: «Это правда, что вы профессор-хирург?» и в задумчивости отошел. Когда же клубы холодного пара хлынули на пол, а испаритель испустил черный дым, начальник цеха попросил меня прекратить работу.

Начало современной криохирургии

«Система медицинская криотерапевтическая» (МКС) после трех лет экспертиз и проверок прошла государственную регистрацию. Уже семь лет работает в онкоцентре им. Н.Н. Петрова. Все не просто. Начинали осваивать технологию ее применения в экспериментальном блоке, перепроверяли температурные зоны, изучали гистологические препараты, оценивали возможные осложнения, решали этические проблемы. Известно, что замороженная опухоль даже при сильнейшем охлаждении сохраняет свою генетическую структуру. Вражеский антиген, который из-за холода потерял свою активность и агрессивные свойства, — после оттаивания еще может жить. Но опухоль при этом замирает, она утрачивает способность к росту и метастазированию, медленно погибает. Полное рассасывание занимает около полугода. После операции опухоль манифестирует всю свою антигенную структуру. И если раньше опухоль подавляла организм своей активностью, то сейчас, если организм еще на что-то способен, он вырабатывает антитела против этой опухоли. Значение иммунного эффекта для стабилизации состояния пациента и для регресса опухоли мы пока только изучаем.

Есть международное общество криохирургии, Всемирный конгресс криохирургов прошел в Санкт-Петербурге в 2009 году. В Москве сейчас активно стали этим направлением заниматься. В Сибири есть своя школа. У кого есть оборудование, те работают. Но у большинства ни оборудования, ни опыта. Термос, ватная палочка – основной арсенал нашего практикующего врача.

Новаторство и этика

Наша специальность консервативна, отношение большинства коллег к новой технологии и сейчас довольно сдержанное, но я считаю это правильным. Мы чувствуем свою ответственность за данное нам право принимать решение. Мне не нужно понимать чувства безнадежных пациентов. Я сам заглядывал за тот край, за которым нет ничего. Помню руки, которые удерживали меня у этого края, и сейчас также подаю свою руку и свою технологию пациентам. Но наша работа без ошибок и осложнений, к сожалению, не бывает.

Как это работает сейчас

В самой технологии – пункционной стереотаксической криоаблации опухолей – есть свои тонкости. Самое важное — точно поставить криозонд. Это ключ предстоящей операции. Когда опухоль находится в теле позвонка, рядом спинной мозг и аорта, промахнуться никак нельзя. Сам процесс охлаждения выполняется аппаратом автоматически, но мы постоянно следим за распространением ледяного фронта на экране КТ и можем управлять процессом. Большинство операций, которые могут выполняться с помощью нового оборудования, не входят ни в стандарты, ни в клинические рекомендации. Клиническая обоснованность каждой процедуры рассматривает консилиум специалистов. Дискуссии бывают, и довольно жесткие. Стали привычными сложные вмешательства на почке, молочной железе, при метастатических поражениях костей и мягких тканей. Процедуры проходят в режиме ограниченного клинической применения, как апробация ранее полученных клинических доказательств эффективности метода, иногда в амбулаторном режиме, с местной анестезией. Порой приходится выполнять процедуру только для того, чтобы несколько улучшить состояние, снять нестерпимый болевой синдром. Но есть очень хорошие, порой удивительно хорошие отдаленные результаты, когда пациент с исходно метастатическими поражениями костей или с упорным рецидивом опухоли почки после криоаблации переходит в категорию практически здоровых людей.

Сегодня наш аппарат МКС меня уже не удовлетворяет. Мы создали новый, лучший вариант. Прошли техническую и токсикологическую экспертизу. Уже год, как начали не простой период государственной регистрации. Я тороплюсь, и моя частая мысль, да и шутка в разговоре с коллегами, когда разговор заходит о перспективах: «Хорошо бы успеть при жизни».

Наша справка

С 2015 года в НМИЦ онкологии им. Н.Н. Петрова началось внедрение новой медицинской технологии — выполнение криохирургической операции методом пункционной чрескожной стереотаксической криоаблации. В настоящее время лечение первичного и метастатического поражения костей, опухолей молочной железы проводится в режиме клинической апробации с целью в дальнейшем внедрить эту технологию в практику других онкологических учреждений.

Криоаблация — уже апробированная технология. То есть уже понятно, до какой температуры и с какой скоростью нужно охладить опухоль и как долго нужно удерживать температуру на этом уровне. Затем – с какой скоростью ткани должны оттаять и когда нужно повторить процедуру. Для радикального и паллиативного (когда на фоне химиотерапии опухоль прогрессирует) лечения режимы разные.

Стереотаксическая криоаблация первичного и метастатического поражения костей – это уникальная технология лечения, которая приводит к гибели раковых клеток за счет многократного охлаждения пораженных участков до температуры от минус 40 до минус 180 градусов. В отличие от традиционных способов хирургического лечения опухолей с удалением фрагментов костей и длительным периодом реабилитации, криоаблация проводится с минимальной травматичностью.