Помощь онкопсихолога нужна и пациенту, и его родственникам

Онкологический диагноз – это сильный психологический удар как по пациенту, так и по его близким. Как правильно поддерживать онкопациента, как реагировать на слово «держись», почему больному человеку важно иногда побыть одному, как правильно вести себя, если в семье болен ребенок, как побороть страх рецидива, об этом и многом другом рассказала клинический психолог НМИЦ онкологии им. Н.Н. Петрова, к.п.н. Кристина Орхановна Кондратьева.

– Кристина Орхановна, онкологические пациенты нередко сталкиваются с проявлением жалости к себе со стороны окружения. Как в ситуации заболевания выстроить психологически комфортные отношения с близкими людьми?

– Вопрос не простой, потому что он связан с попыткой повлиять на чувства и мышление других людей. Сразу скажу, что это невозможно. Но в ситуации заболевания пациенту нужно начинать выстраивать личные границы, если этого раньше не было сделано. Также важно понимать, что жалость и сочувствие к другому человеку – это нормально. Эти чувства стоят рядом. Ведь онкологический пациент довольно часто находится в состоянии беспомощности, и первое чувство, которое к нему возникает, конечно, жалость. Но не в том смысле, что «как мне тебя жаль, бедняжечка», а иначе – мне искренне жаль, что с тобой это случилось, что ты попал в такую ситуацию. Такая форма проявления сочувствия для многих приемлема. Надо также понимать, что близкие пациента сами напуганы этой ситуацией, они также переживают чувство беспомощности и поэтому начинают «жалеть». Но пациент в этой ситуации должен позаботиться, прежде всего, о себе и предложить другие приемлемые для себя формы поддержки. Для кого-то больше подходит тактильный способ, а для кого-то важнее конкретная бытовая или финансовая помощь, совместное проведение досуга.

– А если человек решит потерпеть неприятную для себя форму поддержки из-за нежелания обидеть близкого человека, ведь вроде бы тебя жалеют с добрыми побуждениями?

– Да, часто пациенты в силу деликатности или по каким-то другим причинам предпочитают не выражать открыто свою позицию, чтобы не обидеть других. Но так делать не надо. Свои желания нужно озвучивать и при этом не стоит бояться кого-то обидеть. На этом этапе для пациента важно наладить коммуникацию. Лечение длительное, и чем раньше пациент выстроит эти отношения, тем проще будет в дальнейшем. Не надо бояться первичной конфликтности этой ситуации, ведь она ставит жирную точку на важном вопросе – так меня поддерживать не надо, а вот так – надо. Но ведь бывает и обратная ситуация, когда пациента, наоборот, обижает отсутствие реакции со стороны близких. Ведь именно она говорит о том, что пациент и происходящая ситуация значимы. Здесь есть такие крайности. Поэтому лучше выстраивать эмоциональную коммуникацию в самом начале лечения, на этапе постановки диагноза, насколько это возможно.

– Часто стали говорить, что привычное многим слово «держись» не подходит для поддержки в сложных ситуациях, и что многим онкологическим пациентам оно не нравится. Что делать, когда тебе так говорят?

– Смотрите, в чем тут дело. Для одних это может быть приемлемо, а для кого-то – нет. Негативных реакций может быть много в ответ на разные слова и формы выражения эмоций. Так и со словом «держись». Если кто-то чувствует, что этим его обесценивают и отмахиваются, то он должен это озвучить. Например, сказать, что мне неприятно, когда ты говоришь «держись», я не понимаю, за что мне держаться? За тебя? За себя? Нужно просто честно рассказать о своих эмоциях в этот момент, опять же не боясь обидеть другого человека.

– Если онкнопациент глубоко и эмоционально переживает свое состояние, допустим, даже озвучивает мысли о суициде, чем близкие могут ему помочь?

– Вопрос не простой этически. Если есть суицидальные мысли, утрата смысла – это депрессивные реакции, которые нельзя лечить дома. Надо идти к психотерапевту, клиническому психологу, психиатру и лечить это там. Не надо стараться пациента отвлечь от суицидальных мыслей, это так не работает. Даже если он перестанет говорить о таких мыслях, это не значит, что их у него больше нет. Если вы хотите отвлечь человека, чтобы он вам не говорил о своих переживаниях, это не значит, что он не будет переживать. Он просто перестанет об этом говорить вам, но напряжение будет накапливаться. Рано или поздно это проявится в депрессивных реакциях, панических атаках и так далее.

– Расскажите, как все-таки близкие могут помочь человеку во время болезни?

– В этом есть свои трудности. Надо учитывать один момент – очень важно позволить человеку проводить время в одиночестве. Потому что пациенты нуждаются не только во взаимодействии с близкими, но и в отдыхе. Ведь часто такое взаимодействие – это попытка «играть» в то, как я «держусь». Это сложно и отнимает силы. Важно дать побыть одному, когда, например, все ушли гулять, а он остался дома или наоборот. Не надо думать, что если человек остается один, то он обязательно будет грустить. Или если он грустит, то это обязательно плохо. Онкопациент, как и любой другой человек, имеет право на любые чувства и постоянно радоваться ему сложно и не нужно. Но хорошо, когда близкие люди проводят время вместе в совместных реакциях, например, вместе чего-то боятся или вместе чему-то радуются, что-то обсуждают. Это дает пациенту много сил. Это своеобразный психологический отдых.

– Надо ли пытаться найти для онкологического пациента новое интересное занятие, предлагать ему начать делать то, чем он раньше не занимался – вязать, рисовать?

– Дело в том, что большинство пациентов до ситуации заболевания вели активный образ жизни. И не привыкли бездельничать. А период лечения связан с утратой своего функционирования, причем трудозатратного. Поэтому, конечно, можно помочь найти доступное занятие. Но есть другая сторона вопроса. Важно с уважением относится к человеку. Он и без того в процессе лечения делает много того, что ему не хочется, в том числе и в плане медицинских манипуляций. Если ему еще и дома будут предлагать – есть и гулять по часам, а потом рисовать «по номерам», а он, допустим, не хочет этого делать, то не стоит так ему помогать. Человек сам найдет то, что ему понравится, когда будет к этому готов. А если еще не нашел, то это значит, что он сейчас не хочет ничего находить и занят процессом переживания утраты смысла, переоценки ценностей. Это трудозатратно. Не надо его тормошить и заставлять рисовать или вязать.

– В ситуации стресса и переживаний находится не только пациент, но и его родственники. Как им отвлекаться от этой проблемы, снимать стресс?

– Отвлечься не получится. Когда онкологическое заболевание возникает, то оно возникает внутри семьи и в процесс вовлечены все. Но обязательно надо договориться об отдыхе и с самим пациентом, и с другими членами семьи. Родственнику необходимо избегать стратегии, когда я должен все свои силы и все свое время положить на то, чтобы мой близкий выздоровел. Каждому надо сохранять свои силы по-своему. Например, в семейной терапии мы много времени уделяем решению вопроса, кто к какому отдыху привык, сколько нужно времени, чтобы передохнуть и тому, как важно договариваться друг с другом об этом. Ведь если ты не отдохнешь, то не поможешь никому. Иногда близкие не слышат этого и сами себе создают этот стресс. Нет такой техники, чтобы отвлечься и избежать стресса, есть только возможность договориться друг с другом об отдыхе и научиться своему способу «переживания».

– Как правильно реагировать на эмоциональную реакцию близких, когда человек сообщает им о своем онкодиагнозе?

– У каждого будет своя реакция на эту информацию, потому что у всех разный опыт в этом вопросе. Для кого-то это перспектива утраты близкого, а у кого-то есть положительные примеры, когда человек выздоровел и полноценно жил. Но если возникает ситуация, что ваш родственник начинает эмоционально «переживать утрату», как будто бы он уже скорбит, то хорошо бы ему сказать, например, что «это неприятно, я еще здесь, и если ты не можешь совладать со своей реакцией, я готов с тобой обсуждать происходящее». Помним, что важно быть на своей стороне и не бояться обидеть другого – все реакции переживаемы.

– Отдельная тема – психологическое состояние родителей онкобольных детей. Как им вести себя в этой сложной ситуации?

– Многое зависит от того, каков этот родитель, какими особенностями обладает и на что готов. Здесь нет общего шаблона. Родитель несет ответственность, в том числе и эмоциональную, не только за себя. Ведь если ребенок мал, еще неспособен переживать эмоционально сложные и непонятные для него ситуации самостоятельно, он смотрит на маму с папой и копирует их способы. А родители часто ощущают беспомощность в этой ситуации. Они видят, что с их ребенком что-то происходит, но ничего не могут с этим сделать. Это тяжелое чувство, которое часто сопряжено с неопределенностью, ощущением безвыходности – чтобы я не делал, это не работает, и как будто бы никто не может мне помочь. Помимо того, что надо справиться с собой, надо еще помочь своему ребенку. И здесь, наверное, слова поддержки родителям всегда будут ситуативными. Важно научиться взаимодействовать непосредственно с ребенком, вновь выстроить коммуникацию, чтобы она имела поддерживающий характер как для родителя, так и для маленького пациента. Часто маму и папу может поддержать сам ребенок, тем самым преодолевая свое переживание и беспомощность. Важно очертить круг своей ответственности, понять, на что я не могу повлиять, а на что могу. И сосредоточиться на втором. В ситуации неопределенности не надо фантазировать и прогнозировать, а просто знать – чтобы не происходило, мы будем помогать малышу с этим справляться, опираясь и на себя, и на силы своего ребенка. Также важно учитывать, что во время госпитализации и лечения ребенку эмоционально удобнее находиться с тем родителем, который способен выносить трудности. Поэтому если родители или другие родственники часто истощаются, то им придется меняться, поскольку для ребенка важна эмоциональная безопасность. Если, например, мама эмоционально и физически истощена, ей сложно совладать со своими реакциями, но несмотря на это, не готова обеспечить себя одним или парой дней отдыха – это несколько безответственно по отношению к ребенку.

– Как найти хорошего онкопсихолога?

– В целом онкопсихологов в России мало, поскольку такой специальности нет. Мы можем говорить о клиническом психологе, который специализируется на онкопсихологии, практикует в данном направлении. При выборе специалиста стоит обращать внимание на то, как он с вами выстраивает контакт, насколько он выдерживает границы на первичной консультации, насколько он вам эмоционально подходит. Психолог может говорить правильные вещи, выдерживать границы, но эмоционально у вас будет ощущение, что что-то здесь не так. Если сохраняется дистанция или ощущается враждебное отношение, то в этом случае надо ориентироваться на себя. Если специалист предлагает техники, которые, как вам кажется, не подходят, или если вы просите разъяснить, на что они направлены, а он скрывает от вас эту информацию, то тут тоже стоит насторожиться. Критериев много, главное — ориентируйтесь на себя. В любом случае в психотерапии многое строится на контакте между пациентом и психологом. Взаимодействие с психологом – это не одна консультация, если речь идет о психотерапии, то их может быть 3, 6, 10 и т.д. Надо понять, насколько вы готовы довериться этому человеку в течение длительного времени.

– Сейчас активно развивается равное консультирование, когда онкологические пациенты, пройдя определенные курсы подготовки, сами оказывают психологическую помощь. Многие фонды и пациентские организации предоставляют услугу бесплатной помощи психолога по телефону, организуют горячие линии. Как вы оцениваете эти способы поддержки?

– У нас в стране в целом есть проблема с доступностью психологической помощи. Пациенту сложно найти себе хорошего специалиста, доступного и финансово, и территориально. Это сложная задача. Поэтому я рада той тенденции, которая связана с дистанционным консультированием, с равным консультированием. Очень здорово, что эмоциональному состоянию пациентов уделяется сейчас столько внимания. Но надо понимать, что консультирование по телефону – это формат поддержки, чаще всего разовой, это не коррекция и не терапия.

– Когда онкологический пациент слышит от врача заветное слово «ремиссия», он радуется. Но потом понимает, что эта история для него не закончена – дальше будут периодические контрольные обследования. Как побороть страх рецидива?

– Дело в том, что человек находится в ситуации неопределенности в течение всего процесса лечения, а когда оно заканчивается, то понимает, что эта неопределенность будет преследовать всю оставшуюся жизнь. Страх рецидива связан со сложным переживанием ситуации неопределенности и часто, беспомощности в отношении тех событий, на которые абсолютно никто не может повлиять – рецидив и переживания о последующем лечении, процесс умирания и смерть. Это в целом ядерное переживание у каждого онкологического пациента, проявляющееся фоном и в моменты ощущения утраты контроля – над ситуацией, эмоциональным фоном. Особенно тяжело страх рецидива переживают пациенты, которые в течение всей своей жизни привыкли держать все под контролем, нести ответственность за происходящее вокруг них. Такие пациенты могут глубоко переживать чувство вины за то, что они не могут контролировать процесс ремиссии, а возможный рецидив повлияет на их близких. То есть часто страх рецидива может переживаться как попытка оградить близких от страданий, проявить о них заботу. В подобных случаях важно принять свою неспособность контролировать то, на что нельзя повлиять и позволить близким и себе справляться с ситуацией тогда, когда (или если) она возникнет. Чувство неопределенности, связанное с утратой контроля над ситуацией, можно переживать, «сделав» ситуацию определенной хоть в чем-то, например, подумать, что мы будем делать, если то, чего мы боимся, случится.