«Мечтаю о рождении первых детей»: онкогинеколог и репродуктолог Ольга Евгеньевна Лавринович – о себе и программе отложенного родительства для онкологических пациентов

В 2020 году в НМИЦ онкологии им. Н.Н. Петрова начали развивать программу «Сохранение фертильности онкологических пациентов». Возглавляет это направление гинеколог, онколог, репродуктолог, к. м. н. Ольга Евгеньевна Лавринович. Она совмещает руководство отделением малой хирургии и развитие совершенного нового направления для НМИЦ, помогая онкологическим пациентам обрести не только надежду, но и сохранить возможность стать родителями в будущем.

– Ольга Евгеньевна, расскажите, как вы пришли в медицину? Почему выбрали именно гинекологию, а потом и онкологию?

– То, что стану врачом, я знала с пяти лет. В моей семье считали, что нет достойней профессии, чем врач. В институте я решила стать акушером-гинекологом. После окончания ординатуры склонилась в сторону гинекологии, понимая, что работа в роддоме предполагает ночные дежурства, а мне тогда хотелось построить свою семью и состояться в материнстве. Я дважды стала мамой, и в этот период был длительный перерыв в профессии и в образовании. Но когда дети подросли достаточно для того, чтобы я могла заняться собственной реализацией, казалось, что потеряны все знания и навыки. Поэтому я решила не только восстановить и повысить квалификацию, но и обучиться чему-то новому – выбрала направление «онкология». Уже только обучаясь в ординатуре, осознала весь масштаб новой специализации – это фундаментально и очень серьезно. Затем поступила в аспирантуру, защитила кандидатскую диссертацию. В один момент поняла, что обладаю обширным багажом знаний и в гинекологии, и в онкологии, что помогло мне заняться совершенно новым направлением – сохранением фертильности онкологических больных. Так я объединила все свои мечты.

– Вы еще являетесь заведующей отделением малой хирургии. Расскажите об этом направлении работы.

– Моим руководством была поставлена задача – наладить в Центре амбулаторную хирургию, чтобы пациентам в максимально сжатые сроки, комфортно, без отрыва их от социальной жизни выполнять диагностические и/или лечебные манипуляции. Ранее такого подразделения у нас не было. Сейчас отделение активно работает. Оно небольшое – у нас всего три врача и шесть медицинских сестер. Мы активно развиваемся и выполняем весь спектр лечебно-диагностических вмешательств, включая амбулаторные операции. Каждый врач нашего учреждения, который планирует своему пациенту выполнить лечебно-диагностическое вмешательство или небольшую операцию, может прийти в наше отделение и сделать это. Специалисту не надо искать место или возможность встроиться в операционный список большой операционной, и он сам формирует свое расписание, располагая временем и профессиональными навыками.

– Давайте поговорим о вашей программе по сохранению фертильности у онкологических пациентов в НМИЦ. Что послужило причиной ее создания?

– В 2020 году я занялась изучением репродуктивных технологий и поиском возможности применения их у онкологических пациентов. Оказалось, что этот вопрос обсуждается в репродуктивном сообществе в течение последних 10-15 лет. Онкологи и репродуктологи сходятся во мнении, что это востребованное и актуальное направление, но широкого практического применения оно так и не нашло. Тому есть две причины. Онкологи занимаются тяжелейшей патологией, которая сопряжена с риском для жизни, и на вопрос фертильности они могут обратить внимание лишь поверхностно. У них просто нет на это времени – они спасают жизнь. Репродуктологи хотели бы помочь онкологам, но они не знают особенностей онкологических патологий и часто опасаются браться за таких пациентов. Им нужен четкий алгоритм действий в каждом конкретном случае. Чтобы разбираться в репродуктологии, я повысила квалификацию по программе дополнительного профессионального образования «Вспомогательные репродуктивные технологии для акушеров-гинекологов с практическим курсом» в Научно-образовательном центре вспомогательных репродуктивных технологий имени Фредерика Паулсена, ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр акушерства, гинекологии и перинатологии имени академика В.И. Кулакова» в Москве. И поскольку у меня есть знания и в онкологии, и в репродуктологии, я понимаю, как именно нужно действовать. Основная идея создания Программы – обеспечить грамотное информирование пациентов по вопросам сохранения фертильности и быстрое применение всех возможных методов в одном онкологическом учреждении, не отправляя их решать эти задачи в другие медицинские организации.

– С какими основными трудностями вы столкнулись за эти два года?

– Когда пациент обращается в онкологическое учреждение и ему устанавливается первичный онкологический диагноз, он напуган. В этой ситуации далеко не каждый задумывается о том, что можно и нужно позаботиться о сохранении фертильности. И поэтому задача онкологов, если пациент репродуктивного возраста и есть реальные шансы на излечение, задать вопрос о желании и возможности деторождения в будущем. Все врачи нашего Центра активно поддержали развитие моего направления. И если пациент говорит, что он думает о рождении детей после выздоровления, то следующим этапом будет моя консультация. Больные заинтересованы в профессиональном донесении информации о возможностях современных репродуктивных технологий. И я, как врач-онколог, должна рекомендовать или не рекомендовать те или иные способы сохранения фертильности, основываясь на доказательной базе. Но в этой сфере практически нет достоверных данных, и возможно делать какие-то умозаключения лишь на основании немногочисленных научных исследований. Существует много нюансов в каждом индивидуальном случае. Я стараюсь по каждой онкологической локализации собирать всю необходимую информацию, которая зачастую немногочисленна. В целом исследований на эту тему очень мало. Окончательное решение должен принять пациент на основе той информации, которую мы ему предоставим. Он должен решить для себя оставлять ли за собой шанс родить ребенка в будущем. У каждого человека свои жизненные приоритеты. Ведь кто-то видит в детях смысл всей жизни, а для кого-то это не столь важно. Тем пациентам, которые хотят в будущем иметь ребенка, мы должны помочь оценить возможности и взвесить сопряженные риски.

– Но не всегда одного желания и решения пациента достаточно, важную роль играет и фактор времени?

– Да, поэтому преимущество нашей программы еще и в том, что эти вопросы обсуждаются в рамках одного медицинского учреждения. Это позволяет коллегиально принимать решения в первую очередь о безопасности применяемых методов сохранения фертильности, во вторую – о безопасности небольших временных отсрочек начала специализированного лечения, в-третьих – о применении всех возможных методов, в том числе интраоперационных. Процедура сохранения тканей, клеток длится не так долго – не более 10-12 дней. Иногда мы чуть-чуть отодвигаем начало онкологического лечения для того, чтобы всё успеть. Совместное планирование крайне важно, ведь бывают безотлагательные ситуации, когда мы не можем рисковать здоровьем пациента и отодвигать начало лечения даже на день или два. А есть случаи, когда эти пару дней или даже неделя ничего не решают в прогнозе заболевания, и мы информируем об этом пациента.

– Насколько востребовано это направление?

– Я знала, что это будет востребовано, но не думала, что настолько. С начала 2021 года было 250 первичных консультаций пациентов, которые заинтересованы в сохранении фертильности. Это онкологические больные репродуктивного возраста, которые узнали о диагнозе и хотят родить детей в будущем. С марта 2021 года мы провели 35 стимуляций яичников с целью сохранения яйцеклеток и эмбрионов. Также в нашем Центре под руководством онкоурологов проводится консультирование мужчин о необходимости криоконсервации спермы перед началом онкологической терапии. В этом году планируем создать собственное криохранилище спермы.

– Были неудачные попытки сохранить биоматериал?

– У меня есть несколько пациенток, у которых не получилось сохранить клетки в силу разных обстоятельств: истощения яичников, возраста. Они благодарны за возможность обследоваться для уточнения репродуктивных возможностей и психологическую помощь в принятии информации. В этих случаях мы ищем возможности помочь с использованием донорского материала. Мы во всех случаях боремся до последнего и ищем пути решения. Не упускаем даже самый маленький шанс. К примеру, у одной пациентки случилось редкое осложнение, и на фоне стимуляции произошла преждевременная овуляция. Мы поймали из всех стимулированных фолликулов только одну зрелую яйцеклетку. Оплодотворили её и получили один драгоценный эмбрион! Отправили на генетическое тестирование. Получаем результат – девочка. Теперь у нас есть маленький, но реальный шанс!

– Ваша работа сопряжена с большим эмоциональным вовлечением. Где вы берете столько сил, в чем вы находите вдохновение?

– Люблю свою профессию, люблю своих пациентов. Они это знают. Только поэтому мне легко работать. Большое везение – заниматься тем, что тебе доставляет удовольствие и дает удовлетворение от результатов. Быть рядом с пациентом, быть родственной душой в данный тяжелый момент – требует больших эмоциональных затрат. Но они восполняются, потому что ты знаешь, ради чего это делаешь и видишь результат. И даже если что-то пошло не так. Ведь онкологическое заболевание иногда неуправляемое, и ты не можешь помочь в 100 % случаев, но все равно должен сделать все, чтобы облегчить, помочь, подсказать. В этом я и нахожу свое вдохновение. А сейчас я еще занимаюсь таким направлением, которое про жизнь, её продолжение, про надежду. Уже жду, когда начнут рождаться первые дети. Это будут уже и мои дети. С моим знаком качества.

Читайте также: Особенности вакцинации онкологических пациентов: рекомендации для детей и взрослых